«Меня у меня не отнимет никто.»
(с) Цинциннат, «Приглашение на казнь»
Художники-новаторы своими творениями могут, либо попасть в цель и вызвать эмоциональный отклик зрителя, либо промахнуться и остаться в малоизвестных архивах народной памяти под толстым слоем пыли. Дух времени, опыт создателя и простая удача играют немалую роль в конечном успехе той или иной картины. Как и с другими видами творчества, танцевальные постановки не исключение в этом негласном правиле искусства: риск должен быть оправдан.
На день семнадцатый и восемнадцатый мая на Эрарта Сцене состоялась премьера танцевального спектакля «День шестнадцатый» по мотивам повести Владимира Набокова «Приглашение на казнь». Замахнуться на классика и признанного психолога отечественной прозы попробовал Константин Кейхель, молодой и заметный хореограф, заявивший о себе в танцевальных кругах такими постановками, как «Homo Ludens» (2012), «Хрупкая Граница» (2012), «Альтер Эго» (2013), «Путь Харона» (2013), «Тревожное небо» (2013) «Экспонат», «Столкновение » (2013), «Вакансия» (2014), «Зимняя роза» (2015) «Генезис» (2015) и другим работам. За пять месяцев работы «День шестнадцатый» вышел на суд петербуржского зрителя, случайно или нет, в год 80-тилетия опубликования оригинала.
Педагог по модерну в разное время в школах «Каннон Данс» и «Bye bye ballet», постановщик академии русского балета им. А.Я. Вагановой, а ныне — преподаватель в Академии танца Бориса Эйфмана, Константин уже вписал своё слово в крупные сцены хореографических состязаний, как обладатель специальной премии им. Евгения Панфилова (2012) и лауреат 1-ой премии конкурса хореографов «Балет 21 век» (2012), 3-ей премии хореографов (2011) и 2-ой премии исполнителей (2010) конкурса «Альтернатива», 1-ой премии хореографов конкурса балетмейстеров «Вдохновение – 21 век» (2010) и 1-ой премии конкурса хореографов «Solo Dance» (2007).
Танец немыслим без музыки, а её специально для этого балета соткал молодой композитор Константин Чистяков, работавший с автором и ранее.
Об артистах. Константин Кейхель собрал в своей компании современного танца «Акведук» целую плеяду уже знакомых петербургскому зрителю танцоров и хореографов: здесь и Мария Маркунина, и Валентина Луценко, и Мила Степанова, и Ляйсан Исмагилова, и Екатерина Посаженкова, и Наталья Агапова, и Светлана Степанова, и Ускова Анна… здесь и брутальный Александр Челидзе, и лёгкий Эдуард Хайрулин. Что ни танцор, то — особая история, ведь они – педагоги собственных хореографических групп (школ «ByeBye Ballet», академии танца Бориса Эйфмана, коллективов «Мозаика» и др.), участники большого количества мюзиклов и спектаклей («Dance. Dance. Dance», «Ромео и Джульетта», «Записки Сумасшедшего» и др.), с разными танцевальными вкусами и дорогами. И кстати, некоторые эти имена появлялись и в прошлых работах Константина Кейхеля («Столкновение», «Репетиция», «Дыхание меж стен»). На премьере в этот вечер Константин также выступал на сцене в качестве одного из участников.
На фоне зеркальной похожести главный герой обнаруживает себя непонятным, «непрозрачным» для окружающих, и потому, как элемент, чуждый системе, «нелегал» приглашён на казнь самого себя в неясном ближайшем времени. Танцоры по задумке автора были воплощением не столько конкретных персонажей из повести (хотя Цинциннат, Марфинька и месье Пьер угадывались легко), сколько противоречий и метаний главного героя, абсурдный мир, чьими изучающими глазами мы наблюдаем. Только подумать — в ожидании казни за свою непохожесть и буквальную «непроницаемость» литературный Цинциннат образно размышляет о смысле прожитой жизни и способах стать собой, личностью. При этом главный персонаж не является бунтарём как таковым, но, тем не менее, побуждает каждого заглянуть в своё собственное зеркало. Кто-то, растревоженный своим отражением, отчаянно начинает сдирать с себя маску и кожу, но большинство – продолжает следовать своему пути «правильности» в выбранном им самим мире-крепости. Главная задача Цинцинната – выйти на волю, найти «своих».
Двусмысленные символы самой повести (… «Тогда Цинциннат брал себя в руки и, прижав к груди, относил в безопасное место») отражаются в столь же «вкусной» её визуализации на сцене. Не зря единственный реквизит – зеркальные кубы без дна, создающие в лёгких руках артистов не один ряд декораций, и сами по себе являющимися одновременно и отражением, и пустотой, и опорой.
Балет можно смотреть и не знакомым даже краем глаза с повестью – без размышлений о человеческой природе вы всё равно не уйдёте с такой постановки. Метафизика всего происходящего может быть даже кому-то напомнит «Алису в зазеркалье». В любом случае, тема одиночества в толпе за способность иметь собственные мысли интуитивно близка каждому, а при помощи профессионально подобранных инструментов хореографии, пластики, музыки и света, полного погружения в почти осязаемую атмосферу этой постановки вряд ли кому-то удастся избежать.
Большинством зрителей постановка смотрелась на одном дыхании и не моргая. Ощущение, что зрительный зал с удовольствием ушёл внутрь самого себя, наблюдая за единым живым организмом с множеством рук и ног на сцене. Такой пластический театр без предисловий и объяснений уводит «приглашённых на казнь» гостей вглубь человеческой личности на её срезе. При этом на чувственном уровне вопросов к спектаклю не остаётся.
Получился спектакль или нет – судить вам. На Эрарта Сцене смотрели заворожённо и аплодировали долго.
Над материалом работала — Мартынова Евгения
Фото — Петрова Вера
